Адвокат
10 июля 2009 г. вступил в силу Федеральный закон от 29.06.2009
№ 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской
Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»1, дополнивший Уголовно-процессуальный кодекс Российской
Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (в ред. от 18.07.2009)2 (далее –
УПК РФ) новой гл. 40.1 «Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве».
Тем самым в разд. Х УПК РФ наряду с гл. 40 «Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным
ему обвинением» введена вторая форма уголовно-процессуального
института, которую принято в мировой юриспруденции именовать
сделками с правосудием (иногда – сделками с обвинением).
Существование уже только одной гл. 40 в УПК РФ вызвало в среде
отечественных правоведов жаркие дебаты. Представители уголовно-правовой науки и практики разделились на два лагеря: сторонников3
и противников4 сделок с правосудием. При этом если теоретики вправе последовательно придерживаться своей позиции, то практикующие
следователи, прокуроры и судьи вне зависимости от своего внутреннего
одобрения этого уголовно-процессуального института обязаны исполнять предписания УПК РФ и совершать сделки между правосудием и лицом, привлекаемым к уголовной ответственности.
В ходе девятилетней апробации института сделки с правосудием на российской почве сформировались два основных подхода к трактовке и путям развития
этого правового института. Одни специалисты ратуют за превращение положений
гл. 40 УПК РФ в отечественный аналог сделки о признании5. Другая группа ученых (безотносительно к упомянутым выше принципиальным противникам сделок
с правосудием) не видит в гл. 40 УПК РФ аналога сделок с правосудием, а, отмечая
закрепленные законом процессуальные особенности, трактует ее положения всего
лишь как разновидность упрощенного судопроизводства6. Научную позицию второй
группы авторов наиболее доступно излагает Л.В. Головко: особый порядок судебного
разбирательства как форма ускоренного уголовного судопроизводства в его российском варианте, как убедительно доказано рядом авторов, не сделка с правосудием,
типичная для стран системы общего права, а лишь сужение предмета правового
спора7.
Обозначенные выше точки зрения не только имеют академический интерес,
но и оказывают сильнейшее влияние на судопроизводство по уголовным делам.
Наибольшее преломление положения раздела Х УПК РФ имеют, что вполне естественно, в среде практикующих юристов, близко соприкасающихся с уголовным процессом на всех его стадиях, основной профессиональной задачей которых к тому же
является не что иное, как обеспечение преступнику назначения судом минимально
допустимого наказания. Речь идет о защитниках по уголовным делам – адвокатах.
До вступления в силу Федерального закона от 29.06.2009 № 141-ФЗ принципиальная позиция В.Ю. Резника относительно того, что адвокат не имеет права идти
на незаконные соглашения со следователем, например о неприменении заключения под стражу в случае признания подзащитным своей вины в инкриминируемом
деянии8, не имела и не могла иметь альтернативных трактовок. Применительно
к подобным ситуациям один из виднейших исследователей проблем российской
адвокатуры, уважаемый Ю.П. Гармаев, вопрошал: «…как быть – действующее законодательство, нормы профессиональной этики, имеющиеся публикации не дают
достаточно четких критериев разграничения допустимости тех или иных компромиссных действий профессиональных защитников»9. С введением в текст УПК
РФ гл. 40.1 положение кардинально изменилось: адвокат (в интересах своего подзащитного, конечно же) по-прежнему не имеет права идти на незаконные соглашения
со следователем, но получает право на соглашения законные. Например, о том самом
неприменении заключения под стражу в случае признания подзащитным своей вины
в инкриминируемом деянии, о котором ведет речь В.Ю. Резник.
Казалось бы, все довольно просто: сделки с правосудием теперь в России легализованы, тем самым обеспечена помощь правоохранительным органам со стороны
участников групповых преступлений, желающих облегчить свою участь в обмен
на показания, обличающие их подельников. Но текст гл. 40.1 УПК РФ в ее первоначальной (и действующей сейчас) редакции, с учетом практики правоприменительной работы отечественных следственных, прокурорских и судебных органов, не дает
особых оснований надевать «розовые очки», через которые видны исключительно
вереницы следующих в места лишения свободы осужденных из состава в корне
подорванных преступных сообществ, провожаемые гордыми взглядами их бывших
соучастников, успевших заключить с прокурором досудебное соглашение о сотрудничестве. Статьи уголовно-процессуального кодекса, регламентирующие особый
порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения
о сотрудничестве, прописаны настолько поверхностно и неконкретно, что допускают широкий спектр своих толкований, которые в «благодатной» российской среде
не замедлят появиться.
Основным недостатком подхода законодателя к попытке реализации в отечественном уголовном процессе института сделок с правосудием является нигде четко
не прописанная обязанность суда и участников уголовного процесса со стороны
обвинения выполнять в интересах лица, привлекаемого к уголовной ответственности, все то, что ему обещано в тексте заключенного с прокурором соглашения
о сотрудничестве.
Кроме этого, Федеральный закон от 29.06.2009 № 141-ФЗ не предложил никаких объективных критериев, по которым сторона обвинения должна будет определять, выполнил ли принятые на себя в рамках соглашения о сотрудничестве
обязательства подозреваемый (обвиняемый, подсудимый), следовательно, имеет ли он право претендовать на обещанные послабления уголовного преследования
и, соответственно, требовать от представителей стороны обвинения и суда исполнения корреспондирующих этому праву обязанностей.
В дополнение к обозначенным двум недостаткам гл. 40.1 УПК РФ присоединяется третий, не менее весомый. За исключением ограничения размера максимального наказания, который может быть применен к стороне сделки с правосудием,
привлекаемой к уголовной ответственности, закон никаких четких вариантов своего
практического применения не дает, оставляя на усмотрение и профессиональное
мастерство правоприменителя их разработку.
Приведенными тремя замечаниями недостатки Федерального закона
от 29.06.2009 № 141-ФЗ далеко не исчерпываются, но в предлагаемой читателю
статье и их вполне достаточно для демонстрации незрелости рассматриваемой уголовно-процессуальной новеллы, дарованной народу законодателем. Несмотря на это,
гл. 40.1 УПК РФ в целом положительно воспринята большинством практикующих юристов. Объясняется это довольно просто. Сделка с правосудием не только давно
назрела как сущностная необходимость отечественного уголовного процесса, но,
более того, она фактически постоянно применялась почти всеми его участниками:
со стороны следователей и прокуроров по наиболее сложным уголовным делам,
приходящих в один определенный момент к пониманию того, что об участвующего
в деле адвоката и его подзащитного можно в один прекрасный момент «поломать
зубы» (а заодно и карьеру); со стороны защитников, понимающих, что их подзащитный имеет на руках козыри (иногда многочисленные и весьма ценные), которые
можно выложить прокурору в обмен… (в обмен на что бы такое интересное можно
выложить эти самые козыри, в законе ответа как раз и не было); со стороны судей,
которые, как бы мало они ни избавились от наследства советской неоинквизиционной судебной системы в виде преследующего каждое уголовное дело обвинительного
уклона, понимают и принимают во внимание и то и другое (а именно: возможность
поломать о сторону защиты зубы вместе с карьерой и наличие у той же стороны
сильно интересующих их процессуальных противников, а потому и государство,
козырей). Автор, имея многолетнюю практику оперативной, следственной и правозащитной работы, осмеливается утверждать, что сделки с правосудием в России
были. Но они были незаконными, а потому нелегальными и аморальными.
Выливались такие сделки с формы устной негласной договоренности адвоката
со следователем об изменении меры пресечения на менее тяжкую в обмен на информацию по уголовному делу. Наиболее ярко такие «джентльменские» соглашения практиковались по уголовным делам о приобретении наркотиков для личного
употребления. Обвиняемые, как правило, не спешат давать показания против сбытчика наркотиков, пока следователь не стимулирует их процессуальную позицию
перспективой выйти из следственного изолятора. Следователь же максимально
заинтересован в привлечении к уголовной ответственности не только покупателя
наркотических средств, но и сбытчика. В противном случае на каждое одно дело,
направленное в суд, следователь имеет одно дело, производство по которому приостановлено за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, – в просторечии «глухарь». Тем самым положительный результат работы
уравновешивается отрицательным, что почти автоматически ведет к объявлению
выговора на ежегодном оперативном совещании при руководстве следственного
подразделения.
Другой завсегдатай нелегальных сделок с обвиняемым – оперуполномоченный, у которого основные показатели в работе выражаются в единицах выявленных
преступлений и возбужденных по ним уголовных дел. Но выявить преступление
оперативному сотруднику не так-то просто. Автор не знает, секрет это для читателя
или нет, но основные показатели по раскрываемости в службе криминальной милиции достигаются на уровне мелких и бытовых преступлений, по которым, как правило, имеется заявление потерпевшего (что не умаляет усердия и профессионального
мастерства российских сотрудников уголовного розыска, подразделений по борьбе
с экономическими преступлениями, с преступлениями в сфере оборота наркотических средств, так как «основные показатели» не означают «все показатели»). Это,
как правило, мелкие хищения (кражи телевизоров бывшими мужьями, вышедшими
на свободу после отбытия срока лишения свободы за такое же преступление, путем
выбивания входной двери квартиры бывшей жены, которая сразу же и ориентирует
офицера дежурной части относительно подозреваемого ей лица; разбои и грабежи пьяными компаниями у своих же собутыльников и т. п.), бытовые убийства и нанесение телесных повреждений членам семьи, злоупотребляющей алкоголем, и тому
подобные несложные в раскрытии преступления. Если же преступление предполагает более осмысленную подготовку со стороны исполнителей, то оно либо вообще не фиксируется, оставаясь долгое время или навсегда латентным (в первую
очередь это относится к преступлениям в сфере наркоторговли и коррупции), либо
вынесение обвинительного приговора вызывает довольно обоснованные сомнения
как у участников уголовного судопроизводства, так и у широкой общественности.
Ярко иллюстрируют последнее положение многочисленные оставшиеся безнаказанными заказные убийства, среди которых дело журналиста В. Листьева, ставшее
притчей во языцех. Поэтому оперуполномоченный вместе со своим непосредственным и отдаленным начальством, вплоть до министра внутренних дел (хотя с последним, понятное дело, не напрямую, а путем требования раскрываемости от начальников управлений внутренних дел субъектов федерации), заинтересованы в том,
чтобы обвиняемый поведал им о неизвестных эпизодах чьей-либо еще, кроме своей
собственной, преступной деятельности. Просто так обвиняемые такую услугу оперативникам не оказывают, ввиду чего последним приходится торговаться. Предмет
торга в большинстве случаев – оформление явки с повинной задним числом, изменение меры пресечения на более легкую, сокрытие мелкого эпизода преступной
деятельности от учета в обмен на более крупный эпизод и т. п. Цель всегда одна:
у преступника – облегчить свою участь, у субъекта оперативно-розыскной деятельности – выявить новые преступления.
Судя по тому, что латентные преступления все же периодически раскрываются,
такой метод работает. Автор сразу отвергает потенциальные возражения того плана,
что для раскрытия латентной преступности существуют методы, правовая основа
которых закреплена в Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (в ред. от 26.12.2008)10, ст. 6 которого допускает использование негласного сотрудничества граждан. Несомненно, такое сотрудничество дает свои
результаты. Но на практике использование негласного сотрудничества осложнено
особенностями носителя оперативной информации, имеющей интерес для оперативно-розыскных подразделений правоохранительных органов. С широкой публикой
никто (если только не начнет хвастать в пьяной компании) не делится своими достижениями в криминальной области. Поэтому о совершении групповых преступлений
знают, как правило, только его соучастники. Если такой соучастник изъявит желание
негласно сотрудничать с оперативным работником (например, за денежное вознаграждение, предусмотренное ст. 18 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ
«Об оперативно-розыскной деятельности»), то выявление и привлечение к суду преступной группы повлечет за собой и осуждение самого информатора. Надеяться на то,
что оперативные сотрудники не включат в легализуемые при возбуждении уголовного
дела материалы данные о своем негласном сотруднике, не стоит, так как иные фигуранты по делу в большинстве случаев (всегда найдется кто-нибудь в преступной
группе, кто даст признательные и обличающие подельников показания) на допросах
укажут на отсутствующего фигуранта. Более того, его отсутствие в материалах дела
станет по меньшей мере поводом к подозрениям со стороны обличенных соучастников преступной деятельности. Такое подозрение окрепнет при обнаружении попыток оперативных либо следственных работников вывести одного из соучастников из-под уголовного преследования, результатом чего может стать месть, порой весьма жестокая.
Кроме того, подобные нелегальные сделки с правосудием держатся ни больше
ни меньше, чем на честном слове его участников. Честное слово сегодня вообще
не совсем в моде, а применительно к уголовному процессу такое закрепление взаимных прав и обязанностей сторонами сделки с правосудием вызывает обоснованные
сомнения. Однажды оперуполномоченный наркоконтроля ответил подследственному в присутствии автора этих строк на вопрос о том, какие гарантии ему (обвиняемому) будут даны, если он расскажет об известных ему точках сбыта наркотических средств: «Ну мы же не с тобой первым работаем. Если мы тебя обманем, слух
по городу среди наркоманов быстро разойдется. Никто со мной как с опером после
этого работать не будет. А поэтому решай: ты нам информацию, мы ее проверим,
и если все сойдется, то по согласованию руководителей оперативного и следственного отделов тебе срок содержания под стражей свыше двух месяцев продлеваться
не будет. Следователь просто в суд с таким ходатайством не выйдет. Короче – Родина ждет от тебя подвига!»
К глубокому разочарованию всех без исключения участников этих экспресс-переговоров, подвига Родина не дождалась. Причиной тому стала принципиальная позиция адвоката, которому существующие на тот момент профессионально-этические
нормы не позволяли принимать участие в подобных соглашениях. Вследствие чего
адвокат гарантом сделки между оперуполномоченным и подзащитным не выступил,
а подзащитный без гаранта на сделку не пошел. Обратим внимание: подзащитный пойти на эту сделку хотел очень сильно. Адвокат, собственно говоря, тоже внутренних противоречий по этому поводу не испытывал, так как общественная выгода
было налицо. Закрытие нескольких точек наркоторговли против нескольких месяцев,
проведенных уже задержанным преступником на свободе?.. – чаша весов явно клонилась в пользу сделки с правосудием. Но профессиональный защитник до вступления
в силу комментируемого федерального закона мог за участие в подобных сделках
и адвокатское удостоверение положить на стол перед квалификационной коллегией.
Потому сделка не состоялась. Как сильно расстроился оперуполномоченный – что
описать достаточно достоверно невозможно. В итоге все расстроились и разошлись:
обвиняемый – в свою камеру следственного изолятора, адвокат – в свой офис, а оперуполномоченный – самостоятельно, без чьей-либо меткой наводки, искать те самые
или хотя бы другие адреса, где торгуют смертельным зельем.
И третий вид участников сделок с правосудием – это то самое правосудие.
А именно: носитель судебной власти – судья. Судьи даже более часто, чем оперативные и следственные работники, на практике становятся инициаторами сделок с подсудимыми. Основа торга – признание вины. Если подсудимый находится под стражей, то предложения ему делаются через адвоката, заслуживающего доверия судьи
(далеко не всегда, к слову, его нужно за такие действия осуждать – он действует
в интересах доверителя, но законодатель такие действия легализовал только летом
текущего года), либо, если такого адвоката в деле нет, через прокурора. Судьи избегают откровенных разговоров с подстражниками лично, так как в помещении всегда
находятся как минимум два сотрудника конвойной роты, которые не известно что
и кому могут доложить. Если же подсудимый находится под залогом или на подписке о невыезде, то судья (если адвокат проявляет строптивость, что тоже не редкость)
может вызвать его к себе в кабинет или поговорить в коридоре. Договаривающиеся стороны, как правило, обещают друг другу следующее. Подсудимый – судье: признание вины (желательно полное); дача показаний в отношении других подсудимых;
отказ от обжалования обвинительного приговора. Судья – подсудимому: условное
лишение свободы или, если это совсем невозможно ввиду тяжести совершенного,
наказание ниже низшего предела, или с учетом смягчающих обстоятельств, или игнорируя отягчающие обстоятельства, или в определенном размере, но не в максимальном. Иногда стороны даже не сходятся в «цене»: подсудимый хочет только,
к примеру, четыре года лишения свободы и ни месяцем больше, а судья обещает
шесть, но не десять.
Теперь же все изложенное (или почти все) может выйти из тени. Ни оперуполномоченному, ни следователю, ни прокурору, ни судье не нужно будет бояться
того, что адвокат, зафиксировав ход переговоров о сделке со своим подзащитным,
подаст это как давление на обвиняемого. Адвокат и его подзащитный, в свою очередь, не будут опасаться банального обмана со стороны представителей обвинения
или суда, так как получают возможность фиксировать условия содействия следствию на бумаге. Суд получает новый фактор, повышающий стабильность приговора
(равно и стабильность судьи в судейском кресле). Несмотря на недостатки гл. 40.1
УПК РФ, которые уже обозначены автором выше и будут отмечены ниже по тексту
комментария, рассматриваемая новелла уголовно-процессуального закона обеспечивает широкое поле для правозащитной деятельности. Это поле тем более широко,
чем менее четко прописаны нормы закона, а прописаны они совсем нечетко, в чем мы
убедимся ниже. А к «изобилию» недостатков в законодательстве российские адвокаты, прокуроры и судьи давно привыкли, этим их не удивишь. Наиболее активные
будут искать свои методы реализации положений закона, пытаться обжаловать
бездействие процессуальных противников или принимаемые ими акты, основанные
на неверном понимании сути уголовно-процессуальной новеллы. Основная же масса
станет максимально долго избегать использования на практике положений гл. 40.1
УПК РФ, не желая получить дышлом закона по своей служебной репутации и ожидая либо изменений в текст закона, либо, что даже предпочтительнее, обязательных
разъяснений Верховного суда РФ в постановлении тематического пленума.
Относительно закономерности появления в отечественном уголовном процессе
института сделок с правосудием можно заметить следующее. Как известно, современная российская доктрина уголовного процесса довольно либерально относится
к методам защиты граждан от уголовного преследования их государством. В частности, в отличие от свидетелей и потерпевших по уголовному делу российские
подозреваемые, обвиняемые и подсудимые безнаказанно могут строить свою защиту
на основе ложных показаний. Следователю ли, суду ли, прокурору – без разницы.
Но вот пойти на сделку с правосудием лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, до последнего времени не могло. Получался парадокс: купленная правда
признавалась незаконной, а не купленная (но от этого не ставшая бескорыстной,
потому что все ложные показания обвиняемых-подсудимых имеют своекорыстную
мотивацию, выраженную в желании как можно в меньшей мере испытать за содеянное отрицательные последствия, накладываемые государством в форме уголовного наказания) ложь в противоречие с требованиями закона (а равно и принципа
законности) не вступала. Таким образом, законодатель оценивал купленную правду
ниже некупленной лжи. Отбросив прилагательные, получаем: законодатель оценивал правду ниже лжи. Но такое положение противоречит принципу справедливости и должно быть исправлено. Именно к таким исправлениям привело включение
в текст УПК РФ новой гл. 40.1.
До начала рассмотрения особенностей предварительного и судебного следствия
в отношении подозреваемого или обвиняемого, с которым заключено досудебное
соглашение о сотрудничестве, автор сделает последнюю оговорку, которая касается
используемой терминологии. В гл. 40.1 УПК РФ речь ведется о досудебном соглашении о сотрудничестве, поэтому, строго говоря, необходимо использовать термин
не «сделка с правосудием», а «сделка с обвинением», что более точно выражает существо рассматриваемого предмета. Однако мы все-таки склоняемся к использованию первого термина по причине его большего распространения в научной среде.
Тем более что правосудие можно понимать не только в узком смысле как систему
отправления правосудия судами, но и в широком смысле, вбирающем и досудебные
стадии юридических процессов. Это не является препятствием к перефразированию
читателем предложенной терминологии по своему усмотрению. Важность представляет не столько терминология, сколько концептуальные положения и видение
проблемных ситуаций и вариантов их решения.
Согласно ч. 1 ст. 317.4 УПК РФ предварительное следствие по выделенному
в отдельное производство в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 154 УПК РФ уголовному делу
в отношении подозреваемого или обвиняемого, с которым заключено досудебное
соглашение о сотрудничестве, проводится в порядке, установленном гл. 22–27 и 30
УПК РФ, с учетом особенностей, предусмотренных ст. 317.4 УПК РФ.
В соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 154 УПК РФ дознаватель, следователь вправе выделить из уголовного дела в отдельное производство другое уголовное дело в отношении подозреваемого или обвиняемого, с которым прокурором заключено досудебное
соглашение о сотрудничестве. В то же время ч. 1 ст. 317.4 УПК РФ предусматривает
единственный вариант продолжения предварительного следствия в отношении лица,
заключившего со стороной обвинения досудебное соглашение о сотрудничестве.
Предварительное следствие в этом случае возможно только в рамках выделенного
в отдельное производство уголовного дела.
Согласно ч. 2 ст. 317.4 УПК РФ ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, постановление следователя о возбуждении перед прокурором ходатайства о заключении с подозреваемым или обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве, постановление прокурора об удовлетворении ходатайства
о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, досудебное соглашение
о сотрудничестве приобщаются к уголовному делу.
Часть ч. 2 ст. 317.4 УПК РФ предусматривает, что документы, оформленные
в процессе заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, подлежат приобщению к материалам уголовного дела. Существенным недостатком этой нормы
является отсутствие указания на необходимость вручения копии досудебного соглашения о сотрудничестве обвиняемому (подозреваемому) и его защитнику.
Согласно ч. 3 ст. 317.4 УПК РФ в случае возникновения угрозы безопасности
подозреваемого или обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, его близких родственников, родственников и близких лиц следователь
выносит постановление о хранении документов, указанных в ч. 2 настоящей статьи,
в запечатанном конверте.
Упомянутый в ч. 3 ст. 317.4 УПК РФ запечатанный конверт подлежит приобщению к материалам уголовного дела.
Согласно ч. 4 ст. 317.4 УПК РФ после окончания предварительного следствия
уголовное дело в порядке, установленном ст. 220 УПК РФ, направляется прокурору
для утверждения обвинительного заключения и вынесения представления о соблюдении обвиняемым условий и выполнении обязательств, предусмотренных заключенным с ним досудебным соглашением о сотрудничестве.
Часть 4 ст. 317.4 УПК РФ упоминает об обязанности вынесения надзирающим прокурором представления о соблюдении обвиняемым условий и выполнении обязательств, предусмотренных заключенным с ним досудебным соглашением
о сотрудничестве. В связи с этим следователю целесообразно в сопроводительном
письме, которым прокурору направляется оконченное расследованием уголовное
дело, указать, что оно направляется не только для утверждения обвинительного
заключения, но и для проверки соблюдения обвиняемым условий и выполнения
обязательств, предусмотренных заключенным с ним досудебным соглашением о сотрудничестве.
Согласно ч. 1 ст. 317.5 УПК РФ прокурор в порядке и сроки, которые установлены ст. 221 УПК РФ, рассматривает поступившее от следователя уголовное дело
в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, а также материалы, подтверждающие соблюдение обвиняемым условий
и выполнение обязательств, предусмотренных данным соглашением, и в случае утверждения обвинительного заключения выносит представление об особом порядке
проведения судебного заседания и вынесения судебного решения по данному уголовному делу. В представлении указываются:
- характер и пределы содействия обвиняемого следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления;
- значение сотрудничества с обвиняемым для раскрытия и расследования преступления, изобличения и уголовного преследования других соучастников
преступления, розыска имущества, добытого в результате преступления;
- преступления или уголовные дела, обнаруженные или возбужденные в результате сотрудничества с обвиняемым;
- степень угрозы личной безопасности, которой подвергались обвиняемый
в результате сотрудничества со стороной обвинения, его близкие родственники, родственники и близкие лица.
Согласно ч. 1 ст. 221 УПК РФ прокурор рассматривает поступившее от следователя уголовное дело с обвинительным заключением в течение 10 суток. В рамках этого срока прокурор должен рассмотреть поступившее от следователя уголовное дело
в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, а также материалы, подтверждающие соблюдение обвиняемым условий и выполнение обязательств, предусмотренных данным соглашением. Под материалами
в тексте комментируемой статьи следует понимать совокупность уголовно-процессуальных и оперативно-розыскных документов, собранных правоохранительными
органами в результате проверки и закрепления информации, сообщенной обвиняемым в ходе досудебного соглашения о сотрудничестве. В частности, такими материалами являются материалы других уголовных дел, возбужденных по информации,
сообщенной обвиняемым, а также материалы предварительной проверки, материалы
об отказе в возбуждении уголовного дела и т. п.
Образец представления прокурора об особом порядке проведения судебного
заседания и вынесения судебного решения по уголовному делу приведен в приложении к настоящей статье.
Согласно ч. 2 ст. 317.5 УПК РФ в представлении прокурор также удостоверяет полноту и правдивость сведений, сообщенных обвиняемым при выполнении
им обязательств, предусмотренных заключенным с ним досудебным соглашением
о сотрудничестве.
Требования ч. 2 ст. 317.5 УПК РФ являются ключевыми для представления
прокурора. Если прокурор придет к выводу о том, что обвиняемый, заключивший
досудебное соглашение о сотрудничестве, при исполнении принятых на себя обязательств сообщил правоохранительным органам неполные либо недостоверные
сведения, и отразит это в своем представлении, то особый порядок судебного разбирательства, предусмотренный гл. 40.1 УПК РФ, к этому уголовному делу применен
не будет.
Согласно ч. 3 ст. 317.5 УПК РФ копия вынесенного прокурором представления
вручается обвиняемому и его защитнику, которые вправе представить свои замечания, учитываемые прокурором при наличии к тому оснований.
С учетом положений ч. 4 этой же статьи обвиняемый и его защитник располагают не более чем тремя сутками с момента вручения им прокурором представления
для формулировки своих замечаний относительно содержания этого документа.
Согласно ч. 4 ст. 317.5 УПК РФ не позднее трех дней с момента ознакомления
обвиняемого и его защитника с представлением прокурор направляет уголовное
дело и представление в суд.
Часть 4 ст. 317.5 УПК РФ сформулирована таким образом, что может быть
применена с ущемлением прав обвиняемого. Анализируемая норма не запрещает
прокурору направить уголовное дело в суд ранее чем через трое суток с момента
ознакомления обвиняемого и его защитника с представлением. При таких обстоятельствах обвиняемый и его защитник могут не успеть воспользоваться правом
принести на представление прокурора замечания, предоставленным им ч. 3 этой же
статьи. Системное толкование чч. 3 и 4 ст. 317.5 УПК РФ позволяет прийти к выводу о том, что прокурор вправе направить уголовное дело в суд ранее трехдневного
срока только в том случае, если замечания на представление от обвиняемого и его
защитника уже поступили и рассмотрены им, либо от тех же участников уголовного
процесса имеются заявления об отсутствии замечаний. Только в этом случае право,
предоставляемое обвиняемому и его защитнику ч. 3 ст. 317.5 УПК РФ, не будет
нарушено.
Согласно ч. 1 ст. 317.6 УПК РФ основанием для рассмотрения судом вопроса
об особом порядке проведения судебного заседания и вынесения судебного решения
по уголовному делу в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное
соглашение о сотрудничестве, является уголовное дело, поступившее в суд с представлением прокурора, указанным в ст. 317.5 УПК РФ.
Часть ч. 1 ст. 317.6 УПК РФ нельзя толковать расширительно. Следовательно,
законом предусмотрено только одно основание для рассмотрения судом вопроса
об особом порядке проведения судебного заседания и вынесения судебного решения
по уголовному делу в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное
соглашение о сотрудничестве. Таким основанием является уголовное дело, поступившее в суд с представлением прокурора, указанным в ст. 317.5 УПК РФ. Ходатайства участников судебного заседания не могут быть признаны основанием для принятия
судом такого решения.
Согласно ч. 2 ст. 317.6 УПК РФ особый порядок проведения судебного заседания и вынесения судебного решения по уголовному делу в отношении обвиняемого,
с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, применяется, если
суд удостоверится, что:
- 1) государственный обвинитель подтвердил активное содействие обвиняемого
следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления;
- 2) досудебное соглашение о сотрудничестве было заключено добровольно и при
участии защитника.
Подтверждение активного содействия обвиняемого следствию в раскрытии
и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления,
со стороны государственного обвинителя не должно противоречить содержанию
представления прокурора, предусмотренного ст. 317.5 УПК РФ.
Добровольность заключения досудебного соглашения о сотрудничестве
выясняется путем допроса подсудимого, а участие в этом процессуальном действии защитника – изучением текста досудебного соглашения о сотрудничестве
и ходатайства о его заключении. В обоих документах должна стоять подпись
адвоката.
Согласно ч. 3 ст. 317.6 УПК РФ если суд установит, что предусмотренные ч. 1
и 2 настоящей статьи условия не соблюдены, то он принимает решение о назначении
судебного разбирательства в общем порядке.
Для назначения судьей судебного разбирательства в общем порядке достаточно того, чтобы не было выполнено хотя бы одно из условий, указанных в ч. 2
ст. 317.6 УПК РФ. Указание на ч. 1 этой же статьи в комментируемой части из-
лишне, так как наличие представления прокурора, направленного в суд с уголовным делом в порядке ст. 317.5 УПК РФ, является не условием, а поводом к принятию судом решения о рассмотрении уголовного дела в порядке, предусмотренном
гл. 40.1 УПК РФ.
Согласно ч. 4 ст. 317.6 УПК РФ положения настоящей главы не применяются,
если содействие подозреваемого или обвиняемого следствию заключалось лишь
в сообщении сведений о его собственном участии в преступной деятельности.
Часть 4 ст. 317.6 УПК РФ понуждает обвиняемого выходить за рамки признания
своей вины при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (ДСоС).
Комментируя ч. 4 ст. 317.6 КоАП РФ, представители нижегородской школы
процессуалистов и криминалистов утверждают следующее: «Если в результате заключенного ДСоС положительные результаты будут ограничены только уточнением
характера, размера, последствий преступной деятельности обвиняемого, заключившего ДСоС, то данные достижения не будут являться основанием назначения судебного рассмотрения дела в особом порядке… В этом случае независимо от условий
заключенного ДСоС сторона обвинения в досудебном производстве вправе изменить
предъявленное обвинение, даже если это ухудшит положение обвиняемого»11.
Такой вывод грубо противоречит основным принципам уголовного процесса и нормам УПК РФ. В результате заключенного с обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве объем обвинения не меняется, так как это
не предусмотрено статьями гл. 40.1 УПК РФ. Могут быть применены лишь отдельные положения УПК РФ относительно прекращения уголовного преследования по конкретным эпизодам преступной деятельности, например ст. 25 или
28 УПК РФ и т. п. Но такое прекращение уголовного преследования оформляется следователем в форме постановления, которое может быть отменено им же
в случае нарушения обвиняемым условий досудебного соглашения о сотрудничестве. Произвольно же дополнять объем обвинения прямо в судебном заседании с ухудшением положения подсудимого – это уже нонсенс. Выбирая путь,
предложенный цитируемыми авторами комментария к УПК РФ, мы приходим
к тому, что подсудимый в судебном заседании обязан защищаться по дополнительным пунктам обвинения, по которым его уголовное дело не прошло все необходимые досудебные стадии. Тем самым грубо нарушаются права обвиняемого
на защиту. Процитированная выше рекомендация прямо противоречит ч. 2 ст. 252
УПК РФ, согласно которой изменение обвинения в судебном разбирательстве
допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту. Никаких исключений из ч. 2 ст. 252 УПК РФ законом
не предусмотрено.
Согласно ст. 63.1 УК РФ в случае, если установлено, что лицом, заключившим
досудебное соглашение о сотрудничестве, были предоставлены ложные сведения
или сокрыты от следователя либо прокурора какие-либо иные существенные обстоятельства совершения преступления, суд назначает ему наказание в общем порядке
без применения положений ч. 2, 3 и 4 ст. 62 УК РФ, касающихся срока и размера
наказания, и ст. 64 УК РФ.
Согласно ч. 1 ст. 317.7 УПК РФ судебное заседание и постановление приговора
в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, проводятся в порядке, установленном ст. 316 настоящего кодекса, с учетом
требований настоящей статьи.
Часть 1 ст. 317.7 УПК РФ распространяет особый порядок принятия судебного
решения, закрепленный гл. 40 УПК РФ на случаи рассмотрения уголовных дел,
по которым имеется досудебное соглашение о сотрудничестве.
Следовательно, вынесение приговора по этой категории дел не предусматривает
проведения судебного разбирательства (ч. 1 ст. 316 УПК РФ).
Согласно ст. 316 УПК РФ судья опрашивает подсудимого, понятно ли ему
обвинение, согласен ли он с обвинением и поддерживает ли свое ходатайство, заявлено ли это ходатайство добровольно и после консультации с защитником, осознает ли он последствия постановления приговора в особом порядке. При участии
в судебном заседании потерпевшего судья выясняет у него отношение к ходатайству
подсудимого.
Судья не проводит в общем порядке исследование и оценку доказательств,
собранных по уголовному делу. При этом могут быть исследованы обстоятельства,
характеризующие личность подсудимого, и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание.
Процессуальные издержки, предусмотренные ст. 131 УПК РФ, взысканию с подсудимого не подлежат.
Согласно ч. 2 ст. 317.7 УПК РФ судебное заседание проводится с обязательным участием подсудимого и его защитника. Следовательно, подсудимый не может
отказаться от участия в судебном заседании защитника.
Согласно ч. 3 ст. 317.7 УПК РФ судебное заседание начинается с изложения
государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения, после чего
государственный обвинитель подтверждает содействие подсудимого следствию,
а также разъясняет суду, в чем именно оно выразилось.
При анализе текста ч. 3 ст. 317.7 УПК РФ следует обратить внимание на то,
что государственный обвинитель не наделен правом не подтвердить содействие подсудимого следствию. Это вытекает не только из текста комментируемой нормы,
но и из того обстоятельства, что по уголовному делу уже имеется представление
прокурора, в котором факт содействия следствию со стороны лица, привлекаемого
к уголовной ответственности, подтвержден.
Согласно ч. 4 ст. 317.7 УПК РФ при этом должны быть исследованы:
- характер и пределы содействия подсудимого следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других
соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления;
- значение сотрудничества с подсудимым для раскрытия и расследования преступления, изобличения и уголовного преследования других соучастников
преступления, розыска имущества, добытого в результате преступления;
- преступления или уголовные дела, обнаруженные или возбужденные в результате сотрудничества с подсудимым;
- степень угрозы личной безопасности, которой подвергались подсудимый
результате сотрудничества со стороной обвинения, его близкие родственники, родственники и близкие лица;
- обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, и обстоятельства,
смягчающие и отягчающие наказание.
Согласно положениям ч. 4 ст. 317.7 УПК РФ суд обязан исследовать материалы уголовного дела, подтверждающие данные, содержащиеся в представлении
прокурора и касающиеся деятельности подсудимого в рамках заключенного им досудебного соглашения о сотрудничестве, а равно характеризующие эффективность
такой деятельности и степень опасности, которой подсудимый в результате такой
деятельности подвергся либо потенциально мог подвергнуться.
Согласно ч. 5 ст. 317.7 УПК РФ судья, удостоверившись, что подсудимым соблюдены все условия и выполнены все обязательства, предусмотренные заключенным
с ним досудебным соглашением о сотрудничестве, постановляет обвинительный приговор и с учетом положений ч. 2 и 4 ст. 62 УК РФ назначает подсудимому наказание.
По усмотрению суда подсудимому с учетом положений ст. 64, 73 и 80.1 УК РФ может
быть назначено более мягкое наказание, чем предусмотрено за данное преступление,
условное осуждение или он может быть освобожден от отбывания наказания.
Вынесение приговора по анализируемой категории уголовных дел не предусматривает проведения судебного разбирательства в полном объеме (ч. 1 ст. 316
УПК РФ).
Вызывает интерес расчет размера наказания, вынесенного в порядке ч. 5 комментируемой статьи. По анализируемой категории дел суд при вынесении приговора
должен руководствоваться положениями ч. 2 и 4 ст. 62 УК РФ.
Согласно ч. 2 ст. 62 УК РФ в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. «и» ч. 1
ст. 61 УК РФ, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания
не могут превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части
УК РФ.
Согласно ч. 4 ст. 62 УК РФ в случае заключения досудебного соглашения
о сотрудничестве, если соответствующей статьей Особенной части УК РФ предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь, эти виды наказания
не применяются. При этом срок или размер наказания не могут превышать двух
третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания в виде
лишения свободы, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части
УК РФ.
Итак, ч. 2 ст. 62 УК РФ гласит, что осужденный получает, с учетом некоторых условий, наказание в размере не более 50% максимального. На практике может
(и должен) возникнуть закономерный вопрос: как должен судья рассчитывать размер наказания в случае, когда кроме ч. 2 ст. 62 УК РФ и п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ
имеются дополнительные обстоятельства, наличие которых предписывает снижение
предельного размера наказания. Например, если преступник оказал медицинскую
помощь потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возместил имущественный ущерб и моральный вред, причиненные в результате преступления, иными действиями загладил вред, причиненный потерпевшему,
то в его действиях имеется смягчающее обстоятельство, предусмотренное п. «к»
ч. 1 ст. 61 УК РФ. В соответствии с ч. 1 ст. 62 УК РФ при наличии смягчающих
обстоятельств, предусмотренных пп. «и» и (или) «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствии
отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать 2/3 максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного
соответствующей статьей Особенной части УК РФ.
Таким образом подсудимый вправе рассчитывать на предельный размер
наказания в 2/3 (66%) максимального. Льгота – 33%. Это без досудебного сотрудничества. При досудебном сотрудничестве он вправе рассчитывать на предельный размер наказания в 1/2 (50%) максимального. Льгота – 50%. Таким
образом, если досудебное соглашение о сотрудничестве заключает лицо, не загладившее потерпевшему причиненный преступлением вред, то льгота по размеру
наказания составляет 50%, а если такое же соглашение заключает обвиняемый,
загладивший вред потерпевшему, то дополнительная льгота составляет всего
17% (50% – 33%). Такое положение вещей нарушает принцип справедливости,
так как лицо, проявившее после совершенного им преступления общественно
активную позицию, в большем объеме приравнивается к лицу, проявившему
такую активность в меньшем объеме. Это при подсчете абсолютных размеров
льготы. При относительном же подсчете льгота при заключении досудебного
соглашения о сотрудничестве у более активного лица даже ниже, чем у менее
активного (17% против 50%). Поэтому с учетом требований общеправового
принципа справедливости в случае, когда кроме ч. 2 ст. 62 УК РФ и п. «и» ч. 1
ст. 61 УК РФ имеются дополнительные обстоятельства, наличие которых пред-
писывает снижение предельного размера наказания, судья обязан последовательно применить все нормы, смягчающие наказание подсудимого. Применительно к приведенному примеру, в котором снижение максимального размера наказания
предусматривается ч. 1 ст. 62 УК РФ до 2/3 максимального размера наказания,
а по ч. 2 той же статьи – до 1/2 , окончательное наказание не должно превышать
1/3 максимального размера наказания (2/3 Ч 1/2).
Согласно ч. 6 ст. 317.7 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, в совершении
которого обвиняется подсудимый, а также выводы суда о соблюдении подсудимым
условий и выполнении обязательств, предусмотренных заключенным с ним досудебным соглашением о сотрудничестве.
Часть 6 ст. 317.7 УПК РФ содержит требования к описательно-мотивировочной
части обвинительного приговора, вынесенного в особом порядке, предусмотренном гл. 40.1 УПК РФ.
Согласно ч. 7 ст. 317.7 УПК РФ после оглашения приговора судья разъясняет
сторонам право и порядок его обжалования, предусмотренные гл. 43 УПК РФ.
Главой 43 УПК РФ предусмотрено апелляционное и кассационное обжалование приговоров, не вступивших в законную силу. Право на обжалование приговора
в надзорном порядке суд разъяснять подсудимому не обязан.
В соответствии со ст. 317.8 УПК РФ если после назначения подсудимому наказания в соответствии с положениями настоящей главы будет обнаружено, что он
умышленно сообщил ложные сведения или умышленно скрыл от следствия какие-либо существенные сведения, то приговор подлежит пересмотру в порядке, установленном разд. XV УПК РФ.
В случаях, о которых ведется речь в ст. 317.8 УПК РФ, приговор может быть
пересмотрен в порядке гл. 49 УПК РФ, то есть ввиду новых или вновь открывшихся
обстоятельств.
В соответствии с ч. 1 ст. 317.9 УПК РФ при необходимости обеспечить безопасность подозреваемого или обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, его близких родственников, родственников и близких
лиц применяются меры безопасности, предусмотренные ст. 11 и п. 4 ч. 2 ст. 241
УПК РФ.
Согласно ч. 3 ст. 11 УПК РФ при наличии достаточных данных о том, что участникам уголовного судопроизводства, а также их близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными опасными противоправными деяниями, суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают
в пределах своей компетенции в отношении указанных лиц меры безопасности,
предусмотренные ч. 9 ст. 166, ч. 2 ст. 186, ч. 8 ст. 193, п. 4 ч. 2 ст. 241 и ч. 5 ст. 278
УПК РФ, а также иные меры безопасности, предусмотренные законодательством
Российской Федерации.
В соответствии с ч. 9 ст. 166 УПК РФ при необходимости обеспечить безопасность участников уголовного процесса, их близких родственников, родственников
и близких лиц следователь вправе в протоколе следственного действия не приводить данные об их личности. В этом случае следователь с согласия руководителя
следственного органа выносит постановление, в котором излагаются причины принятия решения о сохранении в тайне этих данных, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которые он будет
использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием.
Постановление помещается в конверт, который после этого опечатывается и приобщается к уголовному делу. В случаях, не терпящих отлагательства, указанное
следственное действие может быть произведено на основании постановления
следователя о сохранении в тайне данных о личности участника следственного
действия без получения согласия руководителя следственного органа. В данном
случае постановление следователя передается руководителю следственного органа
для проверки его законности и обоснованности незамедлительно при появлении
для этого реальной возможности.
Согласно ч. 2 ст. 186 УПК РФ при наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении участников уголовного процесса или их близких родственников, родственников, близких лиц контроль и запись
телефонных и иных переговоров допускаются по письменному заявлению указанных
лиц, а при отсутствии такого заявления – на основании судебного решения.
В соответствии с ч. 8 ст. 193 УПК РФ в целях обеспечения безопасности опознающего предъявление лица для опознания по решению следователя может быть
проведено в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым. В этом случае понятые находятся в месте нахождения опознающего.
Согласно п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК РФ в случаях, когда этого требуют интересы
обеспечения безопасности участников судебного разбирательства, их близких родственников, родственников или близких лиц, на основании определения или постановления суда допускается закрытое судебное разбирательство.
В соответствии с ч. 5 ст. 278 УПК РФ при необходимости обеспечения безопасности участника уголовного процесса, его близких родственников, родственников
и близких лиц суд без оглашения подлинных данных о личности участника уголовного процесса вправе провести его допрос в условиях, исключающих визуальное
наблюдение другими участниками судебного разбирательства, о чем суд выносит
определение или постановление.
В соответствии с ч. 2 ст. 317.9 УПК РФ на подозреваемого или обвиняемого,
с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, распространяются
все меры государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников
уголовного судопроизводства, предусмотренные федеральным законом.
Подсудимый подлежит государственной защите в силу п. 4 ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 20.08.2004 № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» (в ред.
от 24.07.2007)1.
1 Собрание законодательства РФ. – 2009. – № 26. – Ст. 3139.
2 Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 52 (ч. I). – Ст. 4921.
3 Александров А.С. Основание и условия для особого порядка принятия судебного реше-
ния при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением // Государство и право. – 2003. –
№ 12. – С. 43–52; Лазарева В. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. – Са-
мара, 2000. – С. 184–202; Лазарева В. Легализация сделок о признании вины // Российская
юстиция. – 1999. – № 5. – С. 40–41; Пономаренко С.С. Сделки о признании вины в российском
уголовном процессе // Правоведение. – 2001. – № 5. – С. 131–135; Совет судей голосует за сдел-
ки о признании вины // Российская юстиция. – 1998. – № 6. – С. 4.
4 Махов В., Пешков М. Сделка о признании вины // Российская юстиция. – 1998. – № 7. –
С. 17–19; Михайлов П. Сделки о признании вины – не в интересах потерпевших // Российская
юстиция. – 2001. – № 5. – С. 37–38; Петрухин И. Сделки о признании вины чужды российскому
менталитету // Российская юстиция. – 2001. – № 5. – С. 35–36; Петрухин И. Теоретические осно-
вы реформы уголовного процесса в России. Часть 1. – М., 2004. – С. 83–85.
5 Александрова И.А., Круглов И.В., Кучин А.Ф., Смолин А.Г. Уголовно-правовые и уголовно-процессуальные
аспекты сделки о признании уголовного иска. – Н. Новгород, 2007; Комментарий к Уголовно-процессуальному
кодексу РФ / под ред. Н.А. Петухова, Г.И. Загорского. – М., 2002. – С. 498; Крашенинников П. Прямая речь //
Российская газ. – 2006. – 17 окт.; Сделка с правосудием станет легальной // Известия. – 2006. – 12 окт.; Смолин
А.Г. Сделка о признании уголовного иска. – Саранск, 2005; Уголовный процесс России: учеб. / науч. ред. В.Т. То-
мин. – М., 2003. – С. 516–530; Уголовный процесс: учеб. для вузов / под общ. ред. А.В. Смирнова. – 2-е изд. –
СПб., 2005. – С. 552; Федосенко В. Сделка с правосудием. Статья о «деятельном раскаянии» поможет изнутри раз-
рушить мафиозные группировки // Российская газ. – 2006. – 17 окт.
6 Безлепкин Б.Т. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатей-
ный). – М., 2002. – С. 367, 368; Рыбалов К.А. Особый порядок судебного разбирательства в Российской Феде-
рации и проблемы его реализации. – М., 2004. – С. 22–28; Сердюков С.В. Ускоренное судебное разбирательс-
тво: необходимость, реальность, перспективы. – М., 2006; Уголовный процесс: учеб. для студентов юрид. вузов
и фак. / под общ. ред. В.М. Лебедева. – М., 2003. – С. 379; Уголовный процесс: Учебник / под ред. В.Н. Григорь-
ева. – М., 2004. – С. 472–473; Уголовный процесс: учеб. для студентов юрид. вузов и фак. / Под ред. К.Ф. Гуцен-
ко. – 5-е изд., перераб. и доп. – М., 2004. – С. 502–504; Уголовно-процессуальное право РФ: учеб. / отв. ред.
П.А. Лупинская. – М., 2003. – С. 537–538.
7 Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. – СПб., 2002. – С. 400.
8 Резник В.Ю. Общие вопросы тактики защиты на предварительном следствии // Криминалистические ас-
пекты профессиональной защиты по уголовным делам: сб. статей. – Екатеринбург, 2001. – С. 120.
9 Гармаев Ю.П. Пределы полномочий защитника в уголовном процессе и типичные правонарушения, допу-
скаемые адвокатами. Практический комментарий законодательства [Электронная версия] // КонсультантПлюс.
10 Собрание законодательства РФ. – 1995. – № 33. – Ст. 3349.
11 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под науч. ред. В.Т. Томина,
М.П. Полякова. – М., 2009. – П. 4 комментария к ст. 317.6.
|
