Канцер Ю. А.,
младший юрист юридической фирмы
Princeps Consulting Group, г. Волгоград
В ходе применения в экономической деятельности договора лизинга безусловные преимущества получают и продавец предмета лизинга, и лизингодатель, и лизингополучатель. Однако спорным остается вопрос относительно сферы применения финансовой аренды, с чем тесно связаны аспекты субъектного состава таких отношений, а также характер предмета договора.
При сопоставлении общего договора аренды, кредита с договором лизинга очевидно, что принципиальные различия касаются в том числе предмета договора, а часто и сферы применения конкретного вида договора аренды.
До недавнего времени в Законе «О финансовой аренде (лизинге)»( 1) (далее – Закон) формулировка определения «договора лизинга» из Гражданского кодекса Российской Федерации (2) (далее – ГК РФ) воспроизводилась не полностью: отсутствовало указание на предпринимательский характер целей, для достижения которых может использоваться объект лизинга. Это не компенсировалось указанием в ст. 3 Закона о том, что предметом лизинга является имущество, которое может использоваться для предпринимательской деятельности. Речь в этой статье шла о характеристике предмета лизинга, в то время как в ст. 665 ГК РФ устанавливалась обязанность лизингополучателя использовать лизинговое имущество в предпринимательских целях, т. е. для систематического извлечения прибыли (ст. 1).
Упоминаемое выше ограничение возможностей по вовлечению в оборот имущества в качестве предмета лизинга рамками предпринимательских отношений представлялось неоправданным еще до внесения изменений в действующее законодательство. Данный изъян ст. 665 ГК РФ получил большой резонанс в литературе, посвященной проблемам лизинга.
Указанные положения российского законодательства, как отмечают некоторые авторы (3), расходятся с аналогичными положениями оттавской Конвенции (4), применяемой к сделкам финансовой аренды к любому оборудованию, за исключением того, которое должно быть использовано «в основном для личных, семейных или домашних целей арендатора» (п. 4 ст. 1 Конвенции).
(1) Федеральный закон «О финансовой аренде (лизинге)» от 29.10.1998 № 164-ФЗ (ред. от 08.05.2010)//СЗ РФ, 02.11.1998. – № 44. – Ст. 5394.
(2) Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая от 26.01.1996 № 14-ФЗ (ред. от 30.11.2011)//СЗ РФ – 1996. – № 5. – Ст. 410.
(3) См., например: Комментарий к Федеральному закону «О финансовой аренде (лизинге)»/ под ред. Н. М. Коршунова. – М., Норма. – 2003. – С. 22.
(4) Конвенция УНИДРУА о международном финансовом лизинге (заключена в г. Оттаве 28.05.1998)//Собрание законодательства РФ. – 1999. – № 32. – Ст. 4040.
Очевидно, что использование имущества «в предпринимательской деятельности» – более узкая сфера, нежели «в целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием». Ведь последнее предполагает возможным применять договор лизинга в профессиональной деятельности физических лиц, а также в обеспечительных целях коммерческих и некоммерческих организаций, индивидуальных предпринимателей, не связанных напрямую с извлечением прибыли в ходе их деятельности.
«Обоснованность такого понимания сферы применения Конвенции УНИДРУА прямо следует из более поздних документов УНИДРУА, в которых разъяснена позиция УНИДРУА по этому вопросу» (1).
Однако формулировка цели использования предмета лизинга в «предпринимательской деятельности» удалена из ст. 3 Закона в связи с вступлением в силу с 1 января 2011 г. Закона № 83-ФЗ (2). Это изменение укладывается в рамки большой реформы в стране, связанной с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений. А значит, указанные выше дискуссии, вероятно, приобретут новое направление относительно реального направления применения договора финансовой аренды.
Таким образом, с 1 января 2011 г. не является обязательным назначение лизинга по обслуживанию предпринимательских целей деятельности субъектов договора, а также использование предмета лизинга в предпринимательских целях. Такая новелла в действующем законодательстве создает основу для согласованности института лизинга и статуса бюджетных учреждений, которым давно необходимо материальное обновление научно-технической базы для участия в решении задач экономической модернизации страны.
Другим аспектом названного изменения является попытка перенесения лизинга на почву потребительского товарного оборота, целесообразность чего вызывает сомнения.
Теперь, согласно буквальному толкованию изменившихся норм, предметы лизинга могут быть переданы во временное владение и пользование как для предпринимательских целей, так и для любых иных, не противоречащих закону целей. Если лизингополучателями выступают бюджетные учреждения, условия лизинговых соглашений должны учитывать особенности правового положения бюджетных учреждений.
Согласно абз. 3 ст. 665 ГК РФ договором лизинга, арендатором по которому является бюджетное учреждение, должно быть установлено, что выбор продавца имущества осуществляется арендодателем.
В случае, если лизингополучателем является бюджетное учреждение, положения Закона относительно обеспечения прав лизингодателя применяются с учетом особенностей правового положения самих бюджетных учреждений. Также на бюджетные учреждения не распространяются нормы о расчете по лизинговым платежам продукцией (в натуральной форме) (ч. 2 ст. 1 Закона).
(1) Сахарова И. Сфера использования объектов лизинга // Юридическая газета. – 2011. – № 1–2. – С. 10.
(2) Федеральный закон РФ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений» от 08.05.2010 № 83-ФЗ//Собрание законодательства РФ. 2010. – № 19. – Ст. 2291.
В соответствии с легальным определением, данным в ч. 1 ст. 4 Закона, лизингополучателем может быть как физическое, так и юридическое лицо, которое в соответствии с договором лизинга обязано принять предмет лизинга за определенную плату, на определенный срок и на определенных условиях во временное владение и в пользование в соответствии с договором лизинга.
Если арендатором выступает физическое лицо, имеющее намерение посредством лизинга удовлетворить личные, домашние, семейные потребности, то условия лизинговых соглашений должны учитывать потребительский характер финансовой аренды. Здесь возникают резонные вопросы относительно соотношения такого лизинга с законодательством о защите прав потребителей, а также его отличии от потребительского банковского кредита.
Исходя из арендной природы лизинга его предметом в соответствии с Законом следует признавать индивидуально определенные вещи, относящиеся к роду непотребляемых вещей, способные удовлетворять потребности арендатора.
С точки зрения новых правил о неограниченных целях лизинга, предметом лизинга могут быть любые непотребляемые вещи, предназначенные для использования при осуществлении деятельности в различных отраслях, производственных и непроизводственных (культура, наука, образование, здравоохранение, спорт и пр.).
Интересным представляется следующее дальновидное исследование рассматриваемой проблемы. В диссертации Ю. Н. Кашеваровой(1) отстаивается точка зрения, согласно которой договор финансовой аренды используется в предпринимательских целях (работа написана до изменения законодательства), что, по мнению автора, не исключает возможность и правомерность лизинга тех или иных объектов в интересах физических лиц в быту (лизинг авиационного и автомобильного транспорта в личных целях, лизинг различного дачного оборудования и т. д.), т. е. так называемого потребительского лизинга. Иными словами, автор представляет необходимым установление наряду с юридической конструкцией «потребительская аренда» и юридической конструкции «потребительский лизинг». В этом случае, согласно позиции автора, на указанные правоотношения должно будет распространяться законодательство о защите прав потребителей, а также сохраняться меры государственной поддержки (льготы и т. д.). Это позволит расширить сферу лизинговых услуг широкому кругу населения.
Весьма кстати вспомнить, что целью правового регулирования лизинга изначально являлось развитие форм инвестиций в средства производства (преамбула Закона), а лизинговая деятельность определяется как вид инвестиционной деятельности (ст. 2 Закона). Лизинг предполагался для развития различных форм предпринимательства, даже в большей степени крупного и среднего бизнеса.
Проведение в жизнь возможности распространения на лизинговые отношения с участием граждан-потребителей законодательства о защите прав потребителей может привести к коллизии правовых норм.
Действующим законодательством и так предусматриваются возможности приобретения имущества гражданами на различных условиях: договоры купли-продажи, проката, возможности потребительского кредита, займа и пр. Изобретать некий «потребительский лизинг», на наш взгляд, нет необходимости.
(1) Кашеварова Ю. Н. Финансовая аренда как форма инвестиций: автореф. дис. … к. ю. н./Спец. 12.00.03 – гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право; науч. рук. Е. А. Павлодский. – М., 2008. – С. 12.
Ошибки и недоработки действующего законодательства о финансовой аренде (лизинге) нередко приводят к спорам на практике, неоднозначной трактовке норм законодательства (1).
Стоит признать, что в нынешнем варианте редакции правовых норм касательно лизинга вопросов не становится меньше, в том числе относительно сферы применения договора.
(1) Канцер Ю. А. Лизинг: проблемы правового регулирования//Общество: политика, экономика, право. – 2011. – № 1. – С. 82–85; Канцер Ю. А. Недостатки правового регулирования договора финансовой аренды// XV Региональная конференция молодых исследователей Волгоградской области, 9–12 нояб. 2010 г. [Текст]. Вып. 2. Право и юриспруденция: тез. докл./Ком. по делам молодежи администрации Волгогр. обл., Совет ректоров вузов Волгогр. обл., Волгогр. гос. ун-т; редкол.: А. Э. Калинина (отв. ред.) [и др.]. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2011. – С. 68–71.
| 
